4. Генерал Еропкин

            Разграбив Донской монастырь, бунтовщики с добычей и бутылками вина из погребов  подались в центр, назад к Кремлю. По дороге к растущей, словно гидра, толпе присоединялся новый люд из купеческих и ремесленников. С ними охотно делились спиртным,  грабеж продолжался. Распустили и разгромили карантинные заставы, выпустив зараженных, которые с радостью и благодарностью примкнули к толпе. Никто не думал уже про заразу, поиски  иконы были забыты – народ к смерти был готов. Либо на топчане в больнице, либо на плахе за содеянное, поэтому дышали последним днем. А там – трава не расти.  Спасения ждать было неоткуда…  Активный крушений, выискивая годное для хозяйства, не порубленное.   Развеселые и хмельные мужичонка с шапкой  потерялся где-то по дороге. Не то затоптали ненароком, не то сам отстал по причине абсолютной нетрезвости, не то остался в монастыре разгребать результаты, практически не встретившие сопротивления, мятежники примкнули к Чудской артели. Несколько сотен неуправляемых мужиков  до глубокой ночи, с воодушевление и остервенелым азартом, выбивали в Кремле окна, разоряли библиотеки с редкими фолиантами и церковными книгами, в щепы разбили на конюшне кареты и коляски. Растащили ризницу, на иконах и живописных образах святым выкололи глаза, изрубили топорами алтарь. Служки, кинувшиеся, было, на защиту церковного имущества, были жестоко биты, а иные, особо ретивые, пришпилены кольями к стене. Добравшись до винных погребов купца Птицына, толпа возликовала. Бочки выкатывали во двор, разбивали крышки и черпали спиртное церковными чашами, ковшами для Крещения и даже шапками. Кто послабее, умотавшись бурными событиями дня, падал здесь же – во дворе, прикорнув  на вымощенной площади или притулившись к пузатой деревянной  бочине. Сильные духом и несломленные телом сбились в кучу и нестройными рядами, покачиваясь под гнетом награбленного и спиртного, потащились к острогу. По пути распустили Даниловский карантин, уже, наверно, не понимая зачем они это делают, но жажда справедливости, хоть и притупившись, тыкала в спины на дороге к острогу, где схоронился с малой кучкой солдат генерал Еропкин – последний из представителей власти в городе…

Лежу на кровати и созерцаю. Вот все, что есть в комнате, мною придумано, мною воплощено. Чуть-чуть солнце сквозь полузадернутые шторы пытается пробиться на обои. Обои тоже солнечные, желто-шелковые. А шторы желто-зеленые. И покрывало желто-зеленое. Люблю такое сочетание. Перевожу взгляд на комод. Фотографии. Вот сын в космическом костюме. Помню этот день. Он очень боялся фотографа. Я ушла из детсада, оставив его с тяжелым сердцем - будет опять рыдать без меня. А тут еще фотограф. В общем, на фото он получился с разбухшим красным носиком и кислой миной. Но мне нравится эта фотография. Рядом рамка с племянником. Командос прямо. Помню, как сестра его родила. Точнее сказать, как его извлекли из нее. И вытащили в замаргацованных пеленках показать родственникам. А муж ее убежал за цветами. Так и получилось, что я первая его увидела. Всего-то родственников. С тех пор, как сын родной. Странно как-то. Дальше папина фотография. Молодой еще, здоровый. Лицо радужное какое-то, хоть фото и не цветное. Это потом уже, как болезнь скрутила, череп кожа обтянула - отворотясь не насмотришься. Помер, Царствие ему Небесное. Хороший человек был, хоть и мамку гонял по недомыслию своему. Дальше перевожу взгляд. А это прабабка моя. Мария Львовна. Семинаристка. А фотка-то старинная. Девятнадцатый век. Раритет почти что. Знатная бабка была. Репрессированная. Ярый враг коммунизма. Ажно стыдно, насколько ярый. Перевожу взгляд . А это племянница. Чудная девка. Но бесбашенная. Сестра все меня ругает, мол, в тебя Катерина пошла. А я-то че сделаю? Что выросло, то выросло. Но красивая деваха получилась. Раньше говорили - кровь с молоком. Эх... Моя комната - комната Воспоминаний. Даже ветер, вносимый в открытое окно, пахнет воспоминаниями. Вы спросите, а мебель какая? Да никакая. Кровать, комод, старый затрапезный шкаф и фотографии. Вот фотографиями и живу...   

Сижу тихо. Пишу свою повесть. Залезаю на разные исторические сайты, ищу архивные документы. И тут звонок. Компания "Императорский монетный двор". Думаете, чего хотят? Монеты мне исторические предлагают по цене, которая меня заинтересует))) Вот жеж поганцы! И где номер-то надыбали??? Бляха-муха, скоро уже и пукнуть нельзя будет спокойно - начнут звонить, предлагать глушитель звука или освежитель воздуха переносной)))

А если серьезно - не очень-то комильфо быть под колпаком...

                                                                                                         3

                К середине сентября дела стали совсем плохи. Население Москвы уменьшалось в геометрической прогрессии. Зараза перебралась в центр, люди умирали семьями. Вслед за Салтыковым бежал из города и гражданский губернатор Иван Юшков. За ним  в закрытых плотными шторками каретах потянулась местная знать. От греха и смерти подальше, на чистый безопасный воздух загородных имений. Город остался практически без управления. Плюс ко всему, начался голод. Крестьяне окрестных сел и деревень, боясь «черной смерти», заколотились наглухо в домах, скармливая излишки, которые раньше возили в город на рынки, собакам и курям. По околицам выставили дозор из местных мужиков с вилами и топорами. Городских не подпускали на пушечный выстрел. Возможно, именно поэтому чума дальше Москвы не пролезла. Ушлый, сметливый крестьянский народ сразу понял, что от властей помощи не дождешься, поэтому обходился своими силами. Сами не понимая того, они ввели жесткие карантинные меры, что явилось на тот момент самым действенным и единственно правильным решением, еще со времен Петра.

Их осталось всего двое. Мужчина и женщина. Он пилот, она биолог. На этой выжженной планете жизнь закончилась как виток цивилизации. Нет, можно, конечно, все начать сначала. Сначала одноклеточные, потом простейшие и так далее. До гомо сапиенса. Но они устали - мужчина и женщина. И были беспомощны...

И были беспомощны, что-то изменить в этой ситуации, хотя бы за свою отпущенную жизнь. Поэтому они решили лететь к другим мирам, которые были открыты к этому времени зондами-разведчиками. Некоторые планеты подходили по всем параметрам и только ждали своих первооткрывателей. Межгалактическая ракета была готова к дальнему полёту. Стоял только вопрос выбора ... «В какую ракету сесть? Розовую или голубую?». Женщина села в голубую ракету, а мужчина сел и розовую ракету, и полетела женщина в галактику Альфа-центавра, а мужчина полетел на пояс Ориона.

А почему бы нам не попробовать? Короче, суть такова. Если люди пишут народные картины, почему бы нам не написать народную книгу? От каждого желающего по абзацу. Условие есть, однако. Следующий абзац должен быть продолжением предыдущего в смысловом плане. Теперь выбор темы. Женщины любят про любовь и кулинарию, мужчины любят про космические экспансии и боевики, дети любят страшилки и гонялки. Давайте соединим? Интересно же, что получится))  Итак, первый абзац!

"Их осталось всего двое. Мужчина и женщина. Он пилот, она биолог. На этой выжженной планете жизнь закончилась как виток цивилизации. Нет, можно, конечно, все начать сначала. Сначала одноклеточные, потом простейшие и так далее. До гомо сапиенса. Но они устали - мужчина и женщина. И были беспомощны..." Продолжение следует...)))))

                                                            2

- Бабонька, ишшо сказку скажи али стАрину каку, - Ванятка поерзал под лоскутным одеялом, подбил его под бок, кулачком взбил подушку и приготовился слушать.

                                                                                     Театр абсурда

Император стремительно вошел в кабинет, путаясь в парчовом шлейфе. Корона вместе с париком съехала на бок. Красная лента с надписью «Император» через плечо тоже переместилась куда-то в подмышку.  Деловито уселся во главу дубового, с резными ножками стола. Пронзительно глянул на министров, словно пытаясь заглянуть глубоко внутрь каждого.

            - Итак, начнем. Кто первый? Министр финансов?

Вечер. Звонок. "У вас завтра выходной, вы не забыли?" Конечно, забыла. За последние две недели у меня выходных не было. Даже в субботу. Ёлы-палы, да даже и в воскресенье мне пришлось тащиться на работу. И тут - такой праздник души. Даже растерялась. Тадададам. Начинается самое интересное. Планирование выходного)) Но это не самое главное. Приятнее всего - вечер перед выходным. Когда можно неспешно корректировать свою повесть, которая что-то никак не дается, когда можно, не торопясь и даже напевая, помыть посуду, зная, что никто и ничто меня не подгоняет. Можно, в конце концов, с вами, дорогие мои, поболтать, не глядя на часы. Потому что - завтра выходной. А будет новый день - будет и пища. Так мой отец говорил. А для меня - он всегда прав.

И эта долбаная работа занимает львиную долю моего бодрствования. А хочется и над текстами своими поработать, и с вами пообщаться, и друзья-подруги пристают - когда встретимся. А еще хотелось бы помыть окно на кухне, остальные успела вымыть. Хотя дождь уже все засрал. А еще на-пожрать-приготовить время надо оставить. Короче, как бы увеличить время в сутках? Тока "меньше спать" не предлагать!)))

                                                                                                Чума

            Дорога в Молдавию давалась трудно. Степной суховей, перебои с продовольствием, незнакомая местность и местное население, которое не жаловало  русскую армию. Князь Голицын, решив вернуться в Подолию, не предполагал, что обрекает свою армию на долгое двухмесячное стояние, в надежде дать генеральное сражение туркам. Хотин не далась измором, а топтаться возле нее без артиллерии и осадного оружия не имело смысла. Поэтому было решено вернуться и ждать. Сорок пять тысяч солдат в недокомплектованном обмундировании, полуголодные, изгрызанные вшами и неизвестностью, в безрадостном ожидании расположились в лагере за Днестром…

В подъезде висит суровое объявление, что воды горячей не будет в ближайшие два дня. По инерции включаю воду, чисто зубки почистить. А вдруг... О, чудо! Вода горячая есть! Натужно, желтовато, но она пробивается сквозь суровые "гидравлические испытания" (так написано было) и радует нас своим присутствием. И сразу жизнь заиграла всеми красками. И сразу - отдохновение от мыслей, что не придется завтра с утра прыгать с тазами и кастрюльками, грея их на плите перед работой.

Дорогие мои! Ищите маленькие кусочки счастья. Даже не кусочки. Крупинки. Жизнь станет намного веселее. Проверено))

                                                                                                  3   

К утру ничего не изменилось. Наоборот, казалось, метель выла еще свирепей, стены палатки мотало, как носовой платок на прищепке, да еще и подморозило. Снег был твердый сверху, но под тяжестью тела нога проваливалась по самую щиколотку. Отец почти до середины скрыт в кучеве облаков. Это не метель, это снежный шторм какой-то. Энтони сидел в палатке насупившись. Понятно, он сегодня хотел уже подняться до вершины. Максим тоже приуныл. Неизвестно, насколько они здесь зависли. Вяло перебросились в «дурачка». Энтони выиграл. Но его это даже не развеселило. Вяло разогрели обед. Поев и убрав плитку с баллоном, Энтони высунул голову наружу. Засунул обратно, безнадежно выругался и затих в своем углу. Максим ненавидел такие сюрпризы. Нет, жизни они не угрожали, но из колеи могли выбить. Ждать и ничего не делать. Нет ничего хуже в горах. Ближе к обеду чуть поутихло. Порывы ветра стали с большим интервалом, палатку уже не так потряхивало, и Энтони опять расстегнул входной замок.

                                                                        2

            Часа через три решили устроить привал. Все-таки не профи, трудно ему с непривычки. Максим внимательно глянул на туриста. Энтони был серьезен, собран, не делал лишних движений и не выражал щенячьей восторженности, которая накрывает каждого, впервые попавшего в горы на высоту. «Силен бобер», - подумал Максим и поставил на плитку разогревать банку с тушеной фасолью и рисом. Мясо пока нельзя. Слишком энергии много уходит на его переваривание. Только вечером, перед сном. Энтони деловито суетился возле своей конфорки, иногда, чтобы не тратить воду, пожевывал снег.

Че за фигня-то?! Пишешь комментарий, а его удаляют. Ну ладно, могу понять. Но так мне же на него отвечают. А я даже его увидеть не могу. Потому что в бане. Потому что нелицеприятный коммент для автора топа написала. Ну и ладно. Дальше. Пишу в другом топе. Че за фигня? Оказывается, коммент может быть опубликован тока с одобрения автора. А на фига тогда, господа хорошие, вы топы ставите? Чтобы полюбоваться своей печатной продукцией? 

                                                                                Зона смерти. Восхождение

                                                                                                   1

       «Черт бы побрал этих туристов! Дилетанты хреновы… Вот чего им неймется на земле-то, ну в бассейне бы плавали, на каток ходили?! Так нет же! Все к небу тянутся, доказать кому-то чего-то хотят. Я смогу, я сумею, я в детстве по заборам лазил. Тьфу… Нет, мне не жалко нисколько. Но это же Памир, здесь же подготовка нужна. А то понакупят снаряжения на несколько тысяч, и все – мы готовы покорять вершину. Как будто альпинизм – чуть сложнее езды на самокате. Да тут не только спортивная и физическая выносливость нужна. Здесь больше психологическая подготовка в стержень ставится. Горы не любят слюнтяев и эгоистов. Командный дух – это не просто слова. Это закон  жизни в горах при восхождении. Сколько народу не вернулось из-за своего раздутого альтер-эго, и никакое супер-пупер снаряжение не помогло. Потому что нет основы, на которую характер крепится, как «кошки» на ледовой тропке. Тело сильное, тренированное, а дух слабый, подленький даже местами. Уж повидал я таких. Не приведи Господь, если такого в связку привяжут. Только маета одна. После второго километра ныть начинают – голова болит, дышать нечем, снег глаза режет.. А какого лешего поперся тогда, покоритель?»

                                                          Еще один день

            Анна Сергеевна проснулась затемно. Привычка уже такая. Проснутся-то проснулась, а зачем? Новый день не сулил ничего неожиданного и хоть сколько-нибудь приятного. Села на кровати, разминая затекшие за ночь ноги, пошевелила скрюченными пальцами с ястребиными ногтями – не могла уже сама стричь, суставы отказывались сгибаться в нужную позу. Потому и прятала всегда их в толстые чулки и вязанные носки.

                                                                                   Еще один день

            Анна Сергеевна проснулась затемно. Привычка уже такая. С тех пор, как мужа собирала на работу, а Алешеньку в школу. Без горячего завтрака из дома не выпускала. Как хохлатка над птенцами,  стояла она и наблюдала, чтобы все было съедено и выпито…

Проснутся-то проснулась, а зачем? Новый день не сулил ничего неожиданного и хоть сколько-нибудь приятного. Села на кровати, разминая затекшие за ночь ноги, пошевелила скрюченными пальцами с ястребиными ногтями – не могла уже сама стричь, изношенные и натруженные суставы отказывались сгибаться в нужную позу. Однажды попробовала. Потом только со Скорой и разогнулась. Анна Сергеевна ненавидела свои ноги поэтому. Вот все могла перенести, ко всему привыкла, а ног своих старческих  стеснялась. Потому и прятала всегда в толстые чулки и вязанные носки. И зимой, и летом.

Вчера перестановку решила сделать в столовой. У меня когда дурацкое настроение, я что-нибудь переставляю. Если все не так глобально херомно, то довольствуюсь малым)) А вчера решила выкинуть напольную угловую полку, комодик сдвинуть, выкинуть еще и цветочную полку, а цветы на комодик поставить. Решено - сделано. Осталось пристроить полку. Звоню по друзьям - знакомым. Кому надо? Бесплатно. Но срочно самовывозом. Она мне пол прихожки перегородила. "Ой, конечно, надо. Заберу на днях". Или "Ну, время будет - заедем". И все в таком духе. И че мне с этой полкой делать прикажете?! Недолго думая, уволокла в подъезд. В уголок пристроила - красота! Только одиноко как-то она смотрелась. Пошарила дома, книжки собрала, которые уже читать не буду, ибо наизусть знаю. Агату Кристи, Сименона, Гарднера, ну и в том же духе. Пока на пробу. Расставила так чинно на полочках.Шикарно получилось. Как дома. Добавила еще всяких сувенирчиков из разряда - не нужно, но авось пригодится. Ну, супер получилось)) И что вы думаете? К вечеру книг убавилось на две трети! Сувенирчиков тоже. Значит, читают люди, раз взяли! Ну, не на дачу же печку топить)) Сегодня попробую классику закинуть. Пока осторожненько, без фанатизма. Не с Платонова, конечно. Но с Чехова и О.Генри точно можно!))

                                                                                                 Маруся

Дрожащей рукой я приблизила тестер к очкам. Не может быть! Две полоски!  Пять лет мучений, слез, врачей, клиник, двухполосковых сиреневых надежд, денег и опять надежд. Потом еще два года унылого безвременья и консультаций у медицинских светил. И вот – опять. Я опустилась на унитаз. Не буду пока ничего говорить Вовке. Он еще больше меня расстраивается. Вдвойне. И за меня, и за малыша, который никак не может во мне удержаться и родиться, как все нормальные люди…           На следующий день я снова пописала на тонкую бумажную линейку. Две полоски. Я подошла к зеркалу в гостиной. Критически осмотрела фигуру, ощупала грудь, которая отозвалась набухшей болью. Приятной болью, и такой желанной. Ничего не видно еще, конечно. Но Он уже там, внутри меня. Мужу и сегодня не стала говорить. Только после кресла гинеколога и анализов.