Я не люблю фатального исхода.
От жизни никогда не устаю.
Я не люблю любое время года,
Когда веселых песен не пою.

Я не люблю открытого цинизма,
В восторженность не верю, и еще,
Когда чужой мои читает письма,
Заглядывая мне через плечо.

Я не люблю, когда наполовину
Или когда прервали разговор.
Я не люблю, когда стреляют в спину,
Я также против выстрелов в упор.

Я ненавижу сплетни в виде версий,
Червей сомненья, почестей иглу,
Или, когда все время против шерсти,
Или, когда железом по стеклу.

                                                                            Встретимся в вирте

Она давно уже жила одна. И не помнила, когда вдруг оказалась в квартире наедине с пустотой. Месяц, полгода или несколько лет. Муж сбежал, увлекшись очередной юбкой, а эта юбка оказалась умней и хитрей всех остальных – привязала его морским узлом и уже больше от себя не отпустила. Бывает и такое. Сейчас она уже не вспоминала, что тогда пережила. Рана затягивается, рубец остается, но он не беспокоит, пока на него не обращаешь внимания или не смотришься в зеркало, а общение с зеркалом она свела к минимуму. Зачем? Косметикой никогда не пользовалась, на свидания не ходила, а ночной крем можно и без зеркала намазать. После ухода мужа не могла  на себя смотреть, барьер внутренний какой-то был. Зеркала отражали реальность, которую она не хотела принимать категорически. Это – не она, это – не с ней произошло, с кем-то другим. А с кем – знать неинтересно. И в доме осталось всего одно зеркало, маленькое, настольное, которое она доставала в случае крайней необходимости. А крайних необходимостей с ней и не случалось практически никогда. Работала она в архиве, а документам да пергаментам абсолютно было до лампочки, как она выглядит. Она обожала свой маленький бумажный мир! Запах старинной пыли, сухой, трескающий электричеством от прикосновения воздух, неяркий свет под самым потолком и тишина. Никем и ничем не нарушаемая. На запросы она находила нужный документ, укладывала его в лоток и рычагом посылала его наверх, кому требовалось. Так сложилось, что месяцами она не видела людей возле себя, наблюдая их только в магазине да в автобусе по дороге на работу и с работы. Иногда прибегала подруга детства, чтобы выпить и поболтать вдали от мужниных глаз. Ей было не жалко. Хоть какое-то оживление этой пустоты.

                                                                                                   III

             Уже почти проснулся. Холодно. Одеяло, что ли, сбросил. Будильник не звонит. Странно. Прихожу в себя. Тело затекло. Но чувствую себя хорошо. Даже какая-то щенячья радость внутри. Никому ничего не должен. Красота! А Ванька? Ванька где?! И тут вспоминаю, что лежу в парке на скамейке, что я теперь не только бомр, но и бомж. Где Наташу искать, не представлял вообще. Туманная перспектива ближайщего будущего не вырисовывалась ни с какого боку. Где жить, что есть и как зарабатывать на жизнь. Насущные, глобальные вопросы, но странно, мне ими заниматься было приятнее, чем сметами и аналитикой в бизнесе, хотя они меня кормили. Меня и мою семью. Душа ныла, как там Ванька. Маленько поприседал, помахал руками, чтобы разогнать кровь, вдохнул хвойный густой, просторный воздух  и пошел, куда глаза глядят. Хорошее выражение. В сказках всегда правильные слова. Идешь-бредешь неспешно, думаешь о том-о сем, и решение неожиданно приходит. Народная мудрость. И оно пришло, когда я уже со своим баулом выкатился из парка. У меня есть друг Вадик. У него есть дача. Приезжают они туда только на выходные с ребятишками, потому что и он, и Валя работают всю неделю. Август-сентябрь прокантуюсь, а там видно будет. Решаем проблемы по мере их поступления. В последнее время часто думаю, зачем заранее рвать попу и загадывать о том, что все равно будет не так, как ты думаешь. Зачем заранее трепать себе нервы, психовать, рисовать страшные картинки того, что еще неизвестно когда произойдет. Не так страшен черт, как его малюют. Тоже верное выражение. Поэтому звоню Вадику, благо еще немного зарядки осталось. Настоящий друг всегда тебе рад. И поможет, чем сможет. А балаболы «привет-привет, может, бухнем сегодня» сами собой отсеиваются. После всех событий Вадька у меня один и остался, и сейчас радостно орал в телефон, чтобы я приезжал срочно-немедленно, ключи в висячем горшке с петуньей над дверью. На карточке еще оставалось сколько-то денег. Пока все складывается неплохо. А там видно будет.

I

            Сегодня я опоздал. Мусорная машина приехала раньше, чем я проснулся. А проснулся я поздно, потому что долго ждал, пока жильцы рассосутся по своим квартирам, чтобы незаметной тенью проникнуть в техэтаж. Суббота, народ в гости ходит, гостей принимает. В техэтаже и было мое ночевье, там я хранил свой нехитрый бомжеский скарб, там отогревался возле раскаленных пузатых труб. Это – мой дом. Не крепость, конечно, но жить можно. Старый слежавшийся матрац со стертыми полосьями заменял постель, ящик из-под фруктов, добытый у овощника, был столом. Я привык к своему жилищу, единственное неудобство было в том, что надо было пораньше утром выскользнуть из своего убежища и так же попытаться незамеченным проскользнуть туда вечером, чтобы народ не заметил. Люди разные, по-разному реагируют на бомжей в подъезде. Кто-то брезгливо морщит в сторону нос, кто-то грозит полицией, а особенно активные пытаются выпинать на улицу. Не буду же я с ними драться за место под солнцем…

                                                                                                     I

            Сегодня я опоздал. Мусорная машина приехала раньше, чем я проснулся. А проснулся я поздно, потому что долго ждал, пока жильцы рассосутся по своим квартирам, чтобы незаметной тенью проникнуть в техэтаж. Суббота, народ в гости ходит, гостей принимает. В техэтаже и было мое ночевье, там я хранил свой нехитрый бомжеский скарб, там отогревался возле раскаленных пузатых труб. Это – мой дом. Не крепость, конечно, но жить можно. Старый слежавшийся матрац со стертыми полосьями заменял постель, ящик из-под фруктов, добытый у овощника, был столом. Я привык к своему жилищу, единственное неудобство было в том, что надо было пораньше утром выскользнуть из своего убежища и так же попытаться незамеченным проскользнуть туда вечером, чтобы народ не заметил. Люди разные, по-разному реагируют на бомжей в подъезде. Кто-то брезгливо морщит в сторону нос, кто-то грозит полицией, а особенно активные пытаются выпинать на улицу. Не буду же я с ними драться за место под солнцем…

Самый страшный порок человеческий, на мой взгляд, - это равнодушие. Из-за него семьи расходятся, дети уходят от родителей, люди умирают, и жизнь становится серой и унылой для тех, кто с таким равнодушием столкнулся. Равнодушный человек – это бесполезная, и я бы сказала опасная, для человечества особь. Тупиковая ветвь цивилизации. Мне так кажется, во всяком случае…

            Несколько лет назад случилось мне быть в командировке в глухой якутской деревне, где интернет бывал только несколько раз в неделю, и то с урывками, жители бытовали практически натуральным хозяйством, а дети ходили в одну-единственную школу, в которой было всего пять классов. Молодняк доучивался с грехом пополам и уезжал в более крупные села, где хотя бы кинотеатры были и работа. А многие и в город подавались. Не все, конечно, пристраивались там уютно и сытно, кто-то наступал на пробку от неумения приспособиться к огням большого города и от стыда бесславно вернуться на родину предков. Кто-то находил свою нишу, в маленьком, но стабильном продуктовом бизнесе, снабжая товарами бесчисленные магазинчики города, натыканные через каждые двадцать метров. Очень малый процент действительно выбивался в люди, как принято сейчас говорить, позволяя себе и поездки на море или в Китай раз в год, оплачивая ипотеки и репетиторов детям. Но тогда, глядя на занесенные снегом по самые брови окон невысокие, скособоченные домишки, на покрытые инеем, исходящих здоровым паром якутских лошадей, - единственный транспорт, котирующийся в таких селеньях, я не думала об этом.  Я думала о том, как же суровая Природа закалила этих людей, как она их привязала к себе, сколько мудрости и терпения она в них заложила и воспитала в них!...

                                                                           О. Генри по- российски

Жена пришла с работы какой-то притихшей или расстроенной. Сразу не понял. Ну, как говорится, не буди лихо, пока оно тихо. Сначала накормить-напоить, а потом дело пытать. А что? Сытый отдохнувший человек половину проблем на раз-два решает, а некоторые так и совсем не проблемой покажутся. За ужином жена вяло ковыряла вилкой полуфабрикатскую котлету, гоняла по тарелке макароны и тяжко, но негромко вздыхала. Я не выдержал.

                                                                                              Надежда

            Решили мы как-то после Рождества погадать. Взрослые иногда, как дети, бывают. В мистику не верят, а в чудеса верят. Парадокс. Канун Крещенья. Мороз не просто трескучий, а просто космический холод какой-то стоял на улице. Туман, густой как бабушкина сметана, накрыл город. Не хотелось вылезать из теплой квартиры неизвестно куда, но решили – значит, решили. Мы – это одноклассники. Дружим всю жизнь. С некоторыми даже еще со времен детского сада и горшков. На речку вместе, за грибами вместе, у кого горе какое – тоже всем миром помогаем. Как-то привыкли друг к другу, практически родственниками стали. А у Наташки и Лариоши еще и дети поженились. Свадьба три дня гудела. Все побратались, посестренились, набрудершафились, и стали словно еще роднее.

Помогите определиться, какой посылать)) Их много, а самые любимые я здесь ставила. Может, кто че подскажет?

                                                                                          Живые люди

Есть профессии такие, не просто профессии, а которые словно обладают неким психотерапевтическим эффектом. Ну, это как в поезде выговоришься незнакомому попутчику, и легче становится, и проблема кажется не такой уж нерешаемой. Таксисты, например, любят поговорить. Видимо, надоедает один на один с дорогой молчать, вот и охочие до разговоров и слушатели отменные. Но я – совсем другое дело. В такси я молчу обычно. Потому что за день так наговорюсь, что голос садится. Да и честно говоря, к вечеру так хочется тишины…

                                                                                            Сделка

            Утро выдалось хмурым и неласковым. Серый рассвет накрыл своим настроением, и  не радовало даже то, что не я одна такая – все такие. Не одну меня накрыло этим низким моросящим небом. А утро еще и не заладилось. Не включилась кофе-машина, забыла купить лимон вчера. Короче, буду пить растворимый и без лимона. Только собралась зубы почистить – отключили электричество. А, в основном, прекрасная маркиза, все хорошо, все хорошо. Бродя по комнатам в поисках одежды при неясном утреннем свете кое-как собралась. На работу, как на праздник!  Не хочется выходить в такую погоду из дома, но есть такое самое важное для человека слово – надо. Открываю дверь и вижу, как к моим ногам белым лебедем  подлетает  бумажка. Успеваю только заметить буковки «Энергосбыт». Ну, все. Приехали. Теперь я знаю, почему отключили свет. Еж твою медь! Совсем забыла. Предупреждали же, что отключат. Ну, и чего делать-то? С надеждой и одновременно с чувством полного уныния разворачиваю бумажку. Шесть триста. Мама дорогая! И где я возьму сейчас эти деньги? Зарплата только на той неделе. Ипотека, будь она неладна, уже просрочена. Кредит за Лешкину мелкоколиберную тарантайку тоже уже просрочен. Он пытается мне помочь, таксует, но этого все равно не хватает. Я же понимаю, молодой еще, деньги тоже нужны, какая девка сейчас посмотрит на нищеброда? Я все понимаю… Но что-то надо делать.

                                                                                 Те, кто рядом

Вот интересно так иногда бывает. Всю жизнь мечтаешь о собаке, а судьба тебе в подъезд или еще куда подбрасывает такого серого, больного худеныша с хвостом и усами, и пройти мимо которого ты не можешь. Или, действительно, кто-то свыше распоряжается о том, кого тебе растить-обихаживать, кем любоваться и от кого радость получать…

Огоньки мерцают разноцветно, мишура переливается под светом этих огоньков. В духовке томятся шанежки с мясом. Вкусно пахнет! Красота среди бегущих, первых нет и отстающих) Сижу пишу добрый, веселый рассказ. Допишу - пойду рыбу солить. Все-таки Новый год - это здорово!! Несмотря на мой чих, мороз и предстоящий голодный, безденежный январь. Главное - в душе есть гармония с собой и окружающим миром... С наступающим вас, дорогие мои якутяне!)) И не якутяне - тоже!

Ну что за гадство??? Все свои пункты невирусного существования выполняю. А вот перед Новым годом цапнула. И еще позавчера вопила--хвасталась перед коллегами - да я не болею, да вирусы меня не берут, думай, как я, делай, как я. А сегодня першит в горле, трипература поднялась. Ну че за нафиг перед праздником?! Включаю силу воли плюс характер. Установка - здоровый организм, без соплей и кашля))

                                                                  Четырнадцать сорок пять пополудни

Его привезли  после обеда, когда сумерки уже захватили день, но еще что-то можно было разглядеть в полутемных комнатах. Весь дом засуетился, засветили свечи, и Наталья Николаевна, зябко кутаясь в платок, накинутый поверх домашнего платья, бросилась расстилать простыни на большой дубовой кровати. Пушкина осторожно внесли в комнату и бережно опустили на постель. Он был в сознании, время от времени прикрывал тонкие голубые веки, словно ему было тяжело их держать открытыми. Срочно послали за врачом, а в сенях суматошно кто-то взвыл и так же быстро притих, словно подавившись рыданием. Пушкин беспрестанно облизывал сухие губы и тяжело дышал. В жарко натопленной комнате поселилось гнетущее молчание, прерываемое судорожными вздохами Натальи Николаевны и сиплым дыханием раненого. Она принесла миску с водой и смачивала ежеминутно ему рот, стирала пот, крупными каплями выступавший на лбу. Окровавленную рубашку не снимали, ожидая приезда доктора…

                                                                                                  Замена

Недели за две перед Новым годом я решила созвать семейный совет. Ну, надо же было меню обговорить, кто и чего желал откушать в эту новогоднюю ночь, чтобы не было потом «я это не буду, мне не нравится оливье с колбасой, или, где мои любимые караси». Это не считая традиционного набора блюд, которые я готовила каждый год и которые не надоедали никогда. Заранее припасла тетрадный листок и ручку, чтобы не метаться потом в суматохе сыпавшихся желаний, я приготовилась обсуждать и записывать. Собрались на кухне. Надо сказать, что кухня – это мое все! Ну, как Пушкин для  российской культуры. Это и мой рабочий стол, и разбег для кулинарного творчества, и интимное место для долгих разговоров с подругами, и мое внутреннее «я». Только здесь я чувствую себя полновластной хозяйкой Медной горы. Кухня – только моя территория. Только я решаю, на каком месте стоять должна чашка, или какого цвета должны быть тарелки. И надо сказать, что столь важный и малоприятный разговор для меня (откуда я знаю, чего им захочется на этот раз) лучше провести тут,  где мне даже стены помогают.

Не ожидала, честно))

                                                                                           Муравейник

Как мы привыкли, что каменные джунгли – это не место душевному уюту и нормальным общежитским отношениям. Каждый сам за себя, каждый сам по себе. Если не ты – то тебя. Закон. Ерунда все это! Наш городской муравейник настолько разносторонен, что иногда случаются совершенно непредсказуемые ситуации. Соседи не только ходят к вам за луком, но вы пьете вместе чай и даже знаете, как их зовут и сколько у них детей. Ну, хотя про детей бывает известно раньше всего. Особенно, если у вас тоже есть дети. Нежелание общаться с соседями – это не показатель вашей угрюмости и букости. Это – стереотип, навязанный вам угрюмыми людьми и буками. Никогда не любила стереотипы. Есть в них какая-то бездушность и предсказуемость. А человек – имеет право быть непредсказуемым!...  

                                                                                       Черновик

Вы знаете, почему цветок называется мать-и-мачеха? Народная мудрость, между прочим. Сверху лист у него гладкий да мягкий, как ладони матери. А с обратной стороны – шершавый, грубый такой, вроде, как руки мачехи, неродные, неласковые. Хотя бывает, что и мать хуже мачехи бывает. Но народ-то лучше знает…

Жила у нас в соседках женщина с двумя парнишками. Молодая еще, лет тридцати пяти, но уже какая-то по-старушечьи растекшаяся, с печатью чего-то горестного и подсознательно хранимого на миловидном  лице. Ходила по двору в бессменной растянутой на грудях коричневой кофте да в такой же бесформенной юбке – такой, что и фигуру-то не разглядеть  под таким камуфляжем. И видно было, что давно махнула рукой на себя и забыла, что женщиной была когда-то. И любимой кем-то женщиной, раз дети были. Дети же без любви редко получаются. Изредка она появлялась во дворе в стареньком, но опрятном синеньком платьице  да со старомодным ридикюлем в худых руках. Это она на школьные собрания к сыну ходила. А на работу так же, как по двору,  в своей униформе. Благо, что работала техничкой в школе через дорогу, особо под халат рабочий и наряжаться не надо было. Да и не во что ей было наряжаться, как мы поняли.

Ну, наконец-то, свершилось! Сделали финнов сегодня. Вчистую! И канадцев сделали! Как же радостно, есть еще порох в пороховницах и достойные игроки. Не все в бронзе ходить))